Сергей Зайцев
Сергей Зайцев
Старший механик

Ничего личного, просто бизнес

В Южную территориальную организацию РПСМ обратился моряк, побывавший в плену у нигерийских пиратов.

Поздно вечером 18 апреля на немецкий контейнеровоз Tommi Ritscher было совершенно бандитское нападение у берегов Бенина. Ограбив каюты моряков, пираты взяли в заложники 8 членов экипажа, в числе которых были трое россиян – старпом и электромеханик из Санкт-Петербурга и стармех из Новороссийска. Их месяц держали в плену на реке Нигер, пока длились переговоры с судовладельцем – немецкой компанией «Transeste Schiffahrt». Когда стороны достигли компромисса, моряков освободили и доставили на Родину. Однако все документы, необходимые для дальнейшей работы на флоте, остались на борту судна. Это и стало поводом для обращения в профсоюз. Мы попросили Сергея рассказать нам подробности этой истории.

– Сергей, как вышло, что у вас не было охраны в период работы в пиратоопасном районе?

– Мой рейс на Tommi Ritscher начался 2 марта в порту Фуджейра, до этого я сделал два контракта на другом судне этой компании. Работали мы по кругу: ОАЭ-Индия-Шри-Ланка-Конго-Гана-Бенин-Нигерия и обратно. Первый раз охрана была, ее обеспечивал наш грузовладелец, судно было в чартере у «Маерска». Почему ее не было во второй раз? Я не знаю. Мы стояли на якорной стоянке в бенинском порту Котону, когда поздно вечером было совершено нападение. К сожалению, мы обнаружили вооруженных людей уже на борту.

– Кто обнаружил пиратов?

– Вахтенный матрос, когда пошел на обход. Помню, что около 23 часов раздался стук в каюту. Я ответил, что можно войти. С поднятыми руками зашли наш капитан болгарин Ангел Стаянович и вахтенный матрос филиппинец Марло, а за ними два африканца с автоматами, скорее всего, это были АК-47. По-английски они приказали поднять руки, после чего сняли с шеи золотую цепочку, браслет и обручальное кольцо. Потом один из бандитов начал искать в каюте деньги, а второй в это время направлял на нас автомат. Когда они поняли, что денег здесь нет, то приказали идти с поднятыми руками в каюты других офицеров. Везде происходило одно и то же: они снимали золотые изделия, забирали ценные вещи и деньги. Но, судя по всему, очень торопились, потому что уже после освобождения мы нашли на палубе многое из того, что было украдено.

– В прессе писали, что на помощь контейнеровозу пришли катера ВМС Бенина и ВМС Нигерии, благодаря чему удалось освободить 11 членов экипажа…

– 11 человек из рядового состава, это все филиппинцы, бандитов просто не интересовали. Они целенаправленно грабили каюты офицеров, а потом на палубе точечно называли должности заложников. Никакой помощи от ВМС Нигерии не было, не было даже катера береговой охраны Бенина, когда мы стояли на якорной стоянке.

– Сколько времени они находились на судне?

– Примерно 20 минут, не больше. Закончив обыски, они приказали нам опустить лоцманский трап и спускаться по одному в лодку с двумя подвесными моторами, которая была пришвартована возле судна. На этой лодке нас везли трое суток, куда – мы не знали, потому что в дневное время нас закрывали черными полиэтиленом, давали только питьевую воду. Бандиты хорошо ориентировались в море по GPS-приборам и несколько раз переговаривались с кем-то по спутниковому телефону. Добравшись до реки Нигер, они пересадили нас в другую лодку, на которой в сопровождении нас везли еще около часа. Иногда по пути следования они пели песни и палили из автоматов, наверное, так выражали свою радость. Привезли нас на плавучую базу где-то на маленьком островке в глубине Нигерии и разместили в сколоченных деревянных домиках без окон, расположенных на сваях на воде. Было ясно, что эта база предназначена для определенных операций, но других заложников, кроме нас, в тот период не было.

– Как они обращались с вами в плену?

– Вполне корректно. Привозили рис, макароны, питьевую воду, дали нам игральные карты. Они часто повторяли: «Ничего личного – это просто бизнес». Говорили, что скоро мы поедем домой. На территории базы постоянно находились около 20 человек. Главного у них не было, но у каждой группы были собственные четко поставленные задачи: одни нас охраняли, другие готовили еду, третьи вели переговоры. Тех, кто нас захватывал, я на базе уже не видел. В основном это были нигерийцы, они ездили домой, но были среди бандитов и не местные. Через три дня после захвата на базу приехал тот, кто вел переговоры с компанией о выкупе. Он сразу сказал, что нас никто не тронет, надо только выполнять их указания.

– Вы знали о ходе переговоров? Вам давали поговорить с судовладельцем?

– С представителями компании мы выходили на связь два раза: первый – когда нас только захватили, необходимо было подтвердить, что мы живы и здоровы, второй – когда переговоры подходили к концу. Бандиты часто говорили, что совсем скоро мы будем свободны, но веры их словам не было. Поэтому само освобождение стало для нас неожиданным. Помню, что они приехали 19 мая около 16 часов и сказали, что мы свободны. Мы собрались, они усадили нас в лодку, накрыли брезентом и везли 30-40 минут. Затем мы пересели в другую лодку, которой управляли африканцы в строевой форме. Они доставили нас до точки, где встречал человек, нанятый компанией, европеец в военной форме, явно имеющий опыт в делах подобного рода. Он представился, но просил не говорить о нем в посольстве.

– Вы сразу сообщили родным, что свободны?

– Телефоны нам дали сразу, но звонить запретили до прибытия в Лагос, ссылаясь на обеспечение нашей безопасности. А до Лагоса было еще далеко: сначала под руководством европейца мы в микроавтобусе в сопровождении двух джипов добирались через мусульманскую часть Нигерии до военной базы недалеко от Лагоса. Думаю, это была база охраны нефтяных платформ. Там мы три дня жили в отдельных домиках, ждали вертолет. Затем около часа летели до Лагоса, там получили документы на возвращение в РФ и сдали экспресс-тест на COVID-19. Через двое суток за нами прилетел чартерный самолет, нанятый компанией, и мы отправились в Германию. В общей сложности в плену мы пробыли 31 день.

– Вам не называли порядок цифр, заплаченных за выкуп?

– С самого начала была озвучена космическая цифра в 7 миллионов долларов, но переговоры, мне кажется, начались с 3 млн. Сколько в итоге заплатили, точно сказать не могу, но, по слухам, в той части Нигерии не получают за заложников больше 500 тысяч долларов.

– В Германии вас встречал судовладелец?

– Да, в аэропорту Франкфурта нас ждали полицейские, представители компании «Интерориент Навигейшн» и судовладельца. Они разместили нас в отеле внутри аэропорта, и весь следующий день был посвящен опросам, допросам, рассказам о том, как все происходило. Когда все закончилось, мы улетели в Минск, а дальше на такси до границы и домой в Новороссийск.

– Не станет ли этот захват и плен поводом бросить работу в море?

– Для меня нет, я в море с 2004 года. Не могу сказать, что в плену был страх, может, адреналин играл. А вот наш старпом сказал, что больше в море не пойдет, он в возрасте, захват, плен и освобождение сильно его подкосили.

– Значит, дело о захвате контейнеровоза можно считать закрытым?

– Совсем нет. Судно до сих пор стоит в Бенине, на нем остаются те же 11 рядовых филиппинцев. Их постоянно водят на допросы, все еще идет следствие. Кроме того, на борту по-прежнему остаются наши морские документы, поэтому сейчас даже при желании невозможно уйти в рейс, ведь их восстановление – длительный и дорогостоящий процесс. Я надеюсь на помощь профсоюза в решении этого вопроса.